Если бы Данте удалось открыть ту самую, внешнюю дверь в восточное крыло, то на этом ее продвижение и закончилось. Помещения до крыши забили мусором. Причем не картофельными очистками, нет. Исключительно отходами человеческой цивилизации. Пластиковые бутылки, старые шины, изломанные детские игрушки. Главным условием подбора мусора была максимальная неестественность. Где-то в глубине вообще стояли бочки с промышленными химическими отходами.
Раньше, до эры технической революции, приходилось держать две роты охраны. Всегда самых злобных, психически изувеченных и отмороженных бойцов. Тех, на кого очарование Баст не действовало. Сперва неплохо справлялись ассирийцы, что из развлечения ослепляли пленных, перерезали им жилы на ногах и бросали несчастных в пустыне на долгую и мучительную смерть. Им на смену пришли городские когорты Августа. Следом – викинги с их презрением к своей и чужой жизни. Предпоследними стали полицаи СС из прибалтов и бандеровцев. После Нюрбергского трибунала, подобные пряталась по всей Европе и охотно шли на службу к не слишком щепетильной леди Матроне.
Сейчас охрану дворца осуществляли американские наемники из ЧВК. Злобные, но не слишком храбрые. Впрочем, еще в пятидесятые годы, Деканы обнаружили, что у Баст жутчайшая аллергия на полиэтилен и прочие человеческие полимеры.
Подвал, в который спускались Деканы, был со всех сторон изолирован синтетической дрянью. С камнем или землей Баст вполне могла договориться. Раньше, чтобы этого избежать, каменные стены раз в день приходилось поливать человеческими экскрементами, что никак не добавляло аромата в узилище.
Ныне подвал представлял собой просторное и обширное помещение. Пол был засыпан где-то на ладонь чистейшим, белоснежным, коралловым песком. В тщательно продуманном ветеринарами и дизайнерами беспорядке, тут и там лежали пуфики, подушки, матрасы и соломенные циновки. Ветвистые стволы деревьев, кое-где обматывали пеньковыми веревками, чтобы Баст могла точить когти. Десяток глухих слуг, вооруженных совками и метелками, зорко следили и подбирали в специальные мешки все отходы жизнедеятельности узницы. Чтобы не пропустить хоть что-то, выгребали песок до пола в радиусе метра, а потом резво засыпали свежим наполнителем.
Воздух кондиционировался, правда на искусственные ароматизаторы у узницы тоже была аллергия, так что в Подвале не пахло ничем. Пустой и стерильный воздух. Все же условия были практически царские. Вот только мерзкая тварь все равно хныкала и выводила леди Матрону из себя своим нытьем.
Помещение было странным, Егору оно что-то напоминало, но лишь увидев, как навстречу им вальяжно выходит гигантская кошка, он понял, что находится в элитной кошачьей темнице. Причем Баст не была тигрицей или леопардом. Нет, она выглядела как обычная деревенская кошка, только почти метр в высоту.
Лишний вес уродует людей, но котикам только добавляет привлекательности. Егору страстно захотелось почесать полосатую, толстенькую котейку за ушком.
— Приветствую тебя, о великая Баст! – Матрона хлопнула в ладони и из спрятанных динамиков послышались звуки свирели и арфы.
— Ты принесла мне вкусненького? – как и все кошки, Баст очень четко расставляла приоритеты в общении.
— Да, о прекрасная, — Матрона махнула рукой.
Слуги принялись вкатывать две инвалидные коляски с сидящими на них измотанными, больными людьми. Колеса грузли в рыхлом, сухом песке и дело было непростым. Сами жертвы едва дышали и почти никак не реагировали на происходящее. Тем более, что перед входом, одному сняли кислородную маску, а другой вкололи эпидуральную анестезию. Обе жертвы находились при смерти. Агония уже вступала в свои права.
— Фу! – оскорбилась Баст и повернулась к Матроне хвостом – Опять мне полудохлых привела. Нет бы приволочь р-р-рыбки… — последнее она сказала мурча.
— Сучка драная, — прошипела Матрона на ухо Егору – каждый раз мне мозги выносит. Рыбу она все равно жрать не будет. Только выпендривается. Тварь!
— О, великая Баст, — громко, ласково и умоляюще сказала леди Матрона удаляющейся в заставленный кадками с пальмами угол, кошке – Их сердца очень горькие.
Баст остановилась и принюхалась. Потом села и неуверенно взмахнула хвостом. Она была готова послушать, как ее уговаривают и только после этого решать, стоит ли употреблять подношение. Если бы леди Матрона могла, то устроила наглой пленнице месячную голодовку, чтобы та не выпендривалась. Но Уния Деканов за попытку дрессировать Источник, ее бы четвертовала и на кол посадила. Приходилось играть туповатую и абсолютно лишенную воли кошатницу.
— Этот старик, — Матрона подошла к мужчине, что уже синел без кислородной маски, но никак не мог потерять сознание из-за специальной смеси лекарств, введенных в его кровь – был когда-то молодым и сильным мужчиной.
— Ну и что? – фыркнула кошка – все старики когда-то были молодыми и сильными мужчинами.
— А то, что он растратил все свое здоровье, тяжко трудясь в шахте, чтобы прокормить жену и троих детей. Когда он заболел, то его бросила жена, а потом рассказала детям, что они не от него, а от юриста с его шахты. Старик не хотел верить в это и продолжал работать. Уже больной и обессиленный, он каждую копейку отрывал от себя, чтобы помочь детям. Они пользовались его глупостью и обманом забрали его дом, а затем вышвырнули на улицу.
— Продолжай, — кошка облизнулась и подошла ближе.
— Тот самый юрист, подзуживаемый бывшей женой и детьми, смог объявить старика недееспособным и отобрать даже ту крошечную пенсию, что ему платил хозяин шахты. Последние годы он питался из помоек и выхаркивал легкие. Иногда дети видели его, оборванного и грязного, специально останавливались, чтобы насмехаться над ним.
Баст подошла к старику и лизнула его руку, пробуя:
— Да, его сердце полно горечи и очень вкусное, — согласилась она, потом посмотрела на изувеченную женщину рядом, что барахталась, но была слишком искалечена, чтобы встать из кресла самостоятельно, тем более, чтобы бежать из этого кошмарного места – Расскажи мне о ней.
— Она тебе понравится, — усмехнулась Баст – Хотя, как ты видишь, лет ей немного. Родилась она в семье замминистра СССР, одного из тех, что стал коммунистом лишь из карьерных соображений. Когда мы разрушили Союз, он, как остервенелый, принялся грабить свою же Родину. И очень успешно. Девочка не отличалась красотой никогда, но родители и прихлебатели, убеждали ее, что она почти Елена Троянская. Богатая, хоть и уродливая девица была окружена небрезгливыми поклонниками. Она уверовала в свою красоту, не понимая, что лишь наворованные богатства папеньки, делают ее привлекательной.
И, как это обычно бывает, она влюбилась в положенный девицам срок. Молодой, беспринципный ловелас, готов был трахать даже Горгону, лишь бы не работать и жить припеваючи.
Богатство папочки, оказалось непрочным. Уж слишком много было желающих выдрать разграбленные куски из его пасти. Отца пристрелили на какой-то очередной разборке, а туповатые мать и дочь, не сумели сохранить ничего и за полгода спустили то, что было в доме.
Финансовая красота девицы моментально померкла. Ловелас принялся обхаживать других, более перспективных мадам из нуворишей. Эта дурочка не нашла ничего умнее, чем бросится под электричку в метро. Ее затерло между вагонами и перроном, изломав руки и ноги. Да и личико, как ты видишь, не особенно-то осталось. Впрочем, тут была невелика потеря.
Возлюбленный, за каким-то хреном, приперся к ней в больницу и посмотрел на то, что осталось от бывшего объекта охоты. Сказал «дура», и ушел в неизвестном направлении.
Никаких умений, кроме салонных понтов, у девицы не оказалось. Как и денег. Бывшие папашины подельники, сочувствовали сироте исключительно на словах. Данной представительнице золотой молодежи пришлось совершить немыслимое – пойти работать.
С таким личиком и умом, не отягощенным знаниями, она смогла устроиться только уборщицей на заводе. Самое смешное, что-завод-то был один из тех, что разграбил папаша. Там она провела раком, с грязной тряпкой в руке, двадцать лет.
— Но она не умирает? – уточнила Баст.
— Нет, она существует, — усмехнулась леди Матрона – серо, убого, беспросветно и безнадежно существует. Мужества на вторую попытку самоубийства у нее нет.
— Так почему она не убегает? – удивилась кошка, облизываясь.
— А мы ей ноги сломали, чтобы не устраивала эстафеты, — равнодушно ответила леди.
Егор многое повидал при жизни, еще больше после смерти, но вот эту картину, он предпочел бы забыть. Баст начала со старика, причем умышленно, чтобы женщина видела, что ее ждет и сердце человека наполнилось еще и ужасом. Играючи она опрокинула коляску и начала выкусывать куски кожи и мяса с его груди. Конечно, она могла предварительно разорвать его горло, убить почти мгновенно, но не отказывала себе в удовольствии.
Измотанный раком легких, едва живой, старик лишь вяло трепыхался, пока она клыками поддевала его ребра. Из его горла доносился сдавленный сип, но по Подвалу разносился истошный вопль второй жертвы. Женщина сумела вывалиться из коляски и, подгребая под себя песок, принялась ползти к выходу.
Лиза, перевоплотившаяся в костюм, вдруг стала недвижимым, негнущимся скафандром. Егор рвался, но не мог шевельнуться, не то что остановить этот кошмар. Ментально, девушка орала ему: «ты их не спасешь!»
Измазанная кровью, Баст не торопилась со второй жертвой. Она подбегала к ней и била лапами по плечам, голове и спине, оставляя царапины от когтей. Кошечка игралась, а то что «мышка» была разумным существом, ей было вдоль лотка. Потом она вонзила клыки в шею и рывком сломала позвонки. В отличии от беспомощного старика, эта жертва могла попортить шкуру или ткнуть в глаз.
Сожрав два человеческих сердца, Баст уселась и принялась вылизываться, лениво глядя на слуг, что выволакивали окровавленные останки. Леди Матрона за тысячи лет уже насмотрелась на эти картины и относилась к происходящему равнодушно. Но от нее не укрылась странная реакция того, кого она считала лордом Бритом. Она ждала, пока кошка сделает то, ради чего все затевалось и потому делала вид, что все нормально.
Наконец, у Баст заурчало в животе, и она принялась крутится на месте, чтобы уравновесить давление внутри. Присутствие людей ее нимало не смущало, все-таки кошкой в полном смысле этого слова, она не была. Выкопав аккуратную ямку, кошка сделала то, что делают все животные после сытной трапезы. Прикопала она свое произведение небрежно и удалилась в рощицу пальм, чтобы поспать. Слуги ринулись подбирать божественную фекалию.
— Теперь пропустим ее экскременты через реторту Фауста и Философский Камень готов, — удовлетворенно сказала леди Матрона Егору – еще один Декан сможет переселиться из дряхлого тела в молодое. Это прекрасно, не так ли, лорд Брит?
— Замечательно, — кисло ответил Егор.
Леди Матрона покивала головой и сделала незаметный жест слугам и охране.
— А кровь девственниц и слезы вдов уже добавлять не надо? – язвительно спросила она.
— О чем ты? — Егор еще не отошел от произошедшего и вышел из образа.
— Я о том, что ты не лорд Брит! – сказала леди Матрона, отпрыгивая назад – Ты хренов шпион и живым ты отсюда не выйдешь!
Охрана, слуги и леди Матрона ощетинились стволами и собирались пристрелить Егора. Лиза могла защитить его от выстрелов в те места, где была одежда, но пуля в голову, станет окончательным аргументом. Егор услышал что-то за массивным дверями, ведущими в Подвал и, с улыбкой сказал леди Матроне:
— Вам кранты!
